Без права на ошибку - Владимир Казаков

Где-то далеко на востоке рождался новый день.

Утром этого дня по срочному вызову все командование сводной авиадивизии вылетело в штаб армии. Там генерала и подполковника. Лаврова пригласил командующий, а Неводова провели в большое полуподвальное помещение, где собрались ответственные работники СМЕРШа. Начальник контрразведки Кронов, кряжистый, с угловатой бритой головой, сидел в начале длинного стола и курил папиросу за папиросой. Кивком он указал место Неводову и быстро заговорил, постепенно повышая голос:

– Давненько не было такого представительного совещания. И если бы этот (резкий жест в сторону Неводова) не сел в лужу, так и не собрались бы… Вчера из штаба сводной авиадивизии поступила победная реляция: уничтожили главную немецкую переправу через Сейм! Почет и слава! Да… если бы переправа была уничтожена! Но немцы провели вас, капитан Неводов! Подождите морщиться, подождите. Ваши летчики, потеряв четыре самолета, высыпали взрывчатку на ложную переправу! А настоящая действует, Неводов, действует! По ней преспокойно катятся моторизованные части в район предстоящего контрнаступления! От двух групп лучших разведчиков армии, посланных на обозначение цели, никого не осталось!.. Вы понимаете, Неводов? Понимают ли сидящие здесь, что произошло?.. Выходи сюда, Неводов, выходи, чтоб все тебя видели, и рассказывай, делись опытом!

Капитан встал, но на середину комнаты, куда позвал полковник, не вышел. Его глухой, предательски вздрагивающий от обиды голос слушали в напряжённой тишине.

– Мне ясна картина провала вчерашней операции. Ее истоки далеки и известны товарищу полковнику. В моей зоне действует агент противника, имеющий передатчик. Перехвачено три радиограммы, расшифровано – ни одной. Полагаю, что предпоследняя, самая длинная, информировала о налете на переправу… Кто агент? Несомненно одно: он близок к штабу дивизии или армии, добывает информацию из первых или вторых рук. Один ли? Предполагаю – группа. Небольшая, мобильная. Более подробную версию доложу письменно, а сейчас о другом. Опростоволосились мы все, товарищ полковник! В моем отделе два человека, я да радистка. Один оперативник погиб, второго вы забрали с повышением. А кого дали взамен, несмотря на мои неоднократные просьбы?

– Не прибедняйтесь! Работать лучше надо! – выкрикнул полковник.

– Легко сказать!.. Я вас просил подключить на мою зону пеленгатор штаба армии и соседней танковой бригады, а вы…

– Дано распоряжение, Неводов, дано!

– С сегодняшнего дня. Но операция провалилась вчера! И главное – мы не можем читать перехваченные радиограммы. Наши дешифровщики не справились, а вы из-за ложного сохранения престижа не попросили помощи Центра.

Вошел дежурный по штабу и вызвал полковника Кронова к командующему… …После обеда Кронов провожал Неводова к самолету и говорил уже спокойным тоном:

– Под видом пополнения пришлю к тебе людей. Блокируй все точки, рассади везде. Думай, друг, думай. Ты понимаешь, в каком положении мы второй месяц? А на мою резкость не обижайся, все мы не ангелы.

– По-моему, вы недооцениваете…

– Думай, Неводов, думай! – оборвал полковник. – Голова у тебя есть, руки я тебе даю, но пользуйся и нюхом. Понял меня?

– Понял!

СИ-47 плыл в облаках, неся на борту командование авиадивизии. Узкие глаза начальника разведки печально разглядывали через блистер землю, по которой не ступят уже неслышными духами его пропавшие джигиты. Начштаба мрачно грыз початок кукурузы, не замечая, что зерна давно уже съел. Генерал Смирнов с подполковником Лавровым вели самолет по приборам. Облака густели, серая кучевка вскипала, накапливала грозовые заряды. Генерал толкнул от себя штурвал, и самолет пошел на снижение.

СИ-47 приземлился на аэродроме штурмовиков. Генерал на своем «газике» подбросил Неводова до землянки. Высаживая, сказал:

– Завтра в восемь утра через наш аэродром проследует транспортник с представителями Ставки. Пойдет «сереньким», без видимой охраны. Вы поняли?

– Да, товарищ генерал!

«Газик» рванулся и скрылся в пыльном клубке. Упали первые крупные капли дождя. Неводов опустился в землянку.

– В ваше отсутствие в четырнадцать ноль пять работал тот же передатчик, тридцать секунд. Вот текст цифрограммы, – протянула листочек Елена.

Капитан быстро обзвонил радиопосты. Отличились пеленгаторщики штаба армии и вступившие в действие радисты танковой бригады. Точка пересечения пеленгов оказалась вне зоны Неводова. «Теперь ты почешешь лысину, полковник!» – незлобиво подумал капитан и разложил карту. Сопоставив данные, не удивился, что пеленг танкистов оказался «плывущим», непостоянным. Подтверждалась мысль: передачи ведутся с быстро двигающегося объекта, возможно с самолета. Догадка возникла при прочесывании леса после первой пеленгации передатчика, тогда не только следов радиста, но и вообще никаких следов не было обнаружено в заболоченных зарослях.

Кто же был в воздухе в 14.05 часов?

Вскоре капитан получил сведения. В запеленгованном районе пролетали группа бомбардировщиков и связной самолет У-2.

Неводов, вооружившись транспортиром, нанес линии пеленгов на карту, а «плывущий» сектор танкистов пересек линию штабников в двух точках.

Бомбардировщики и У-2 отпадают – они шли к линии фронта и от нее, а курс самолета-радиостанции ложится вдоль линии фронта… Какова скорость? «Решай задачку. Неводов, решай!» – сказал бы полковник… Передающий объект работал 30 секунд. За это время пеленг танкистов передвинулся по штабному на два километра. Ага! Два километра за полминуты… выходит… выходит 236 километров в час. Значит, правильно: не ноги, не лошадь, не автомашина, а самолет! Такую скорость имеют транспортники ЛИ-2 и СИ-47. Если продлить пеленг штабников, то он упирается в наш аэродром… СИ-47… Так на СИ-47 в это же время летел он, Неводов. Чушь какая-то!.. За штурвалами сидели генерал с Лавровым, в грузовой кабине он, начальники штаба и разведки. Все на виду!.. Нет, капитан закрыл глаза, пытался сосредоточиться. Ну и что? Ерунда, ерунда… Постой, постой, Лена говорила про какой-то скрип… скрип… скрип… А если и вправду автомат?

Голова гудела, но Неводов чувствовал, что близок, очень близок к разгадке. Он собрал воедино все действия неизвестного радиста, проанализировал события за последнее время. Напрашивался определенный, но невероятный вывод. А почему невероятный? В самолете их было пятеро. Он не в счет. Остаются четверо… Надо отвлечься, отвлечься, дать отдохнуть серому веществу…

Неводов из нижнего ящика достал продолговатую коробку, открыл ее и, откинувшись на спинку стула, разглядывал желтые, белые, бурые кругляшки монет, аккуратно разложенные в неглубоких карманах. Отдыхал. Сзади бесшумно подошла Елена. Капитан оглянулся, рассеянно посмотрел на нее.

– Вот взгляни, Еленка, на этот великолепный золотой рубль. Восемнадцатый век. Чеканился для нужд елизаветинского двора… Ты что-то хотела спросить?

– Товарищ капитан, можно я съезжу в госпиталь к лейтенанту Тугову? Я отдежурила… Я быстро вернусь. В госпиталь едет подполковник Лавров. Обещал подвезти.

– А?.. Да, да, поезжайте, Лена.

Нет, видно, покоя не будет. Девять человек стоят перед глазами. Девять загадок! И четыре из них высшие работники штаба…

Подполковник Лавров подъехал за Леной Васенко к низкому длинному бараку – общежитию зенитчиц. Рявкнул сильный клаксон «опеля». Елена вышла быстро, будто стояла за дверью. Усевшись на переднем сиденье, она положила на колени кирзовую командирскую сумку, повернула к себе зеркальце заднего вида, сняла пилотку и стала поправлять пышные русые волосы. Потом долго копалась в сумке, доставала пилку и занялась своими ногтями.

Лавров понял, она умышленно ищет какое-нибудь занятие, чтобы оттянуть разговор, и молча вел машину, виртуозно избегая тряски на довольно неровной, кочковатой дороге.

Имея любительское удостоверение радиста-коротковолновика, Елена прибыла в БАО9 штурмового полка связисткой, и ее посадили на микрокоммутатор зенитного дивизиона. Работа скучная и однообразная. Она писала рапорты о переводе на радиостанцию и даже на должность стрелка-радиста штурмовика. Один из таких рапортов попал к Лаврову. Он хорошо помнит ту первую встречу. Перед ним стояла девушка с поразительно большими карими ласковыми глазами. Он долго смотрел в них, смотрел с удовольствием, давно не испытываемым. Крупный прямой нос, сочные губы, приоткрытые в смущенной улыбке, русый локон, озорно выскочивший из-под сдвинутой набок пилотки, но лучше всего были глаза. По ним он определил ее характер, по ним читал ее мысли, в них он видел облака, сидя спиной к окну. Нет, в стрелки она не годилась. Уже в разговоре, исподволь рассматривая ее ладную фигуру, он продолжал думать о ее глазах и о том, что постарается ей помочь. Случай представился, когда Неводов достал себе радиостанцию, вытащив ее с помощью разведчиков из разбитого немецкого танка. Капитану не положена была штатная единица радиста, но Лавров забрал Елену из зенитного дивизиона якобы в мотористы и отправил к Неводову.